Наверное, было бы странно, если бы знакомство с ней прошло по традиционному сценарию. Набираю номер домашнего телефона Аллы Борисовны. На другом конце снимают трубку. До боли знакомый голос: «Ла-ла-ла-ла… Ла-ла, ла-ла». И все. Ни здрасьте вам, ни привычного «Алло». Она просто поет, даже не пытаясь узнать, кто там опять пытается к ней прорваться… Выдержав небольшую паузу, я решаю ответить тем же: «Ла-ла-ла-ла… Ла, ла». Пение на другом конце мгновенно прерывается. Удивленно: «Это кто еще?»
Наверное, в ее действиях есть смысл… В ее жизни было и есть столько звонков и встреч, столько людей, нужных и ненужных, что просто сказать «Алло!» иногда слишком сложно. Да и к тому же она — женщина, которая поет. Как я могла забыть!
Кстати, встречу мне она тоже назначила не совсем привычным образом: «ELLE? Ну… приезжайте сейчас. Только прямо сейчас».
ELLE С ранних лет Вы находитесь в центре внимания поистине вселенского масштаба. Как Вам удается выдерживать такую бешеную энергию, положительную и отрицательную, направленную на Вас в течение стольких лет?
А.Б. Это долгая история. Я с детства ненавидела внимание к своей персоне! Терпеть не могла фотографироваться. У меня даже прозвище было «Дикарка», настолько я была замкнутая. Я жила в своем мире, где в основном занималась музыкой. Наша семья была не из бедных, каждое лето снимали дачу. Там вокруг меня постоянно толпились ровесники, потому что я хорошо играла на пианино, песенки пела. Пианино всегда было со мной, всегда, представляете? Все отдыхают, а я должна по три часа заниматься.
ELLE Должны были или хотели?
А.Б. Да кто ж хочет подобного в таком возрасте! Все это тянулось с пяти лет… Внимание ко мне крутилось вокруг одного и того же (хорошо пою, хорошо играю!), и я поняла, что привлекаю людей только с этой точки зрения. В остальном я была, в общем-то, никакая. Не спортивная. В волейбол не играла. На танцы не ходила. Рыжий очкарик с косой, вечно затюканный бабушкой: туда не ходи, сюда не ходи. Все это привело к тому, что в подростковом возрасте мне захотелось из всего этого вырваться. Поскольку умения общаться со своими ровесниками у меня не было, потянуло к взрослым. Слава Богу, все они были замечательными и интересными людьми. Представьте себе уровень: Марк Бернес, Эдита Пьеха, Эдуард Хиль… Этот круг людей был у журналистов «на прицеле», они всегда были в центре внимания, а я довольствовалась тем, что была в их тени… И имела возможность наблюдать ужас их жизни, и никак не могла представить: а как бы я смогла в этом жить? Получилось наоборот: при всем своем негативном отношении к тому, чтобы лезли в мою личную жизнь, я, как говорит¬я, попала под обстрел.
ELLE Так в чем этот ужас состоит?
А.Б. Первое и главное: ты никогда не сможешь сказать людям правду о себе. Я не могу рассказать журналистам о каких-то вещах, которые мне действительно интересны, потому что они не интересны с точки зрения прессы. Это грустно, поскольку то, что интересует журналистов, можно придумать… Если не придумывать, придумают они.
ELLE Нашей беседы это не касается… Итак, Вы вернулись на сцену?
А.Б. Я ведь и не делала прощального тура! Просто сказала, что беру тайм-аут. Понимайте это, как хотите. Я ушла от концертной деятельности, потому что сейчас мне это не под силу. Здоровье не позволяет. Но на следующий год концертный тур хочу сделать все равно.
ELLE Ведь равных Вам пока нет…
А.Б. Сейчас идет смена поколений — момент очень важный для появления новой личности. В свое время на этой смене выскочила я, Алла Пугачева. Сейчас может появиться другая певица, и я это приветствую. Другое дело, что пока не родилось то, с чем эта певица выйдет на сцену. Но родится; от этого никуда не денешься. Время порождает личность, а не личность время, как это пытаются представить. А пока Она стоит где-то в подземных переходах и поет…
ELLE Время одно, время другое… Никогда не хотелось уехать из этой страны?
А.Б. Отсюда уехать меня может заставить только страшная обида на Родину-мать. Пока никто так не обижал. Но я бы не хотела быть нищей в своей стране. Если сделают так, что я буду нищей, то я лучше буду нищей в другой стране.
ELLE А что для Вас значит быть нищей?
А.Б. Мне нужно денег ровно столько, чтобы я не чувствовала себя униженной. Чтобы я могла помочь своему внуку, своей дочери. Чисто семейный бюджет, который не должен нарушаться. Все, конечно, относительно… Я вижу семьи, которые просто разорены. Люди не получают зарплату! Как я могу работать, устраивать тур, когда мои поклонники не могут позволить себе купить билет на концерт! Сейчас, когда людям начинают выплачивать какие-то деньги, я чувствую себя лучше. А так у меня просто душа изболелась — ну как ехать с концертами?.. Как видите, у меня есть причины не иметь желания выходить на сцену.
ELLE А на улицу есть желание выходить?
А.Б. На улицу? Есть… Только возможности нет. Вон дождь идет. А если серьезно, гулять выходим редко. В основном дома сижу. Занимаюсь хозяйством, принимаю друзей. Играю на рояле.
ELLE Что делаете по хозяйству?
А.Б. То, что мне Люся позволяет делать, то и делаю. (В глубине квартиры чуть слышно ступает Люся. Ее не видно.) Я даже домработницей ее назвать не могу, она член семьи. Все лежит на ней. Но мне доставляет огромное удо¬вольствие самой приготовить что-то…
В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что мне уютно. Странное ощущение для человека, который, казалось, должен сейчас бросить все мозговые ресурсы на разработку каверзных вопросов Звезде №1. Тихо работает кондиционер, неслышные передвижения Люси по квартире создают атмосферу в стиле: «Работайте, девочки, работайте, а я сейчас вам чайку приготовлю». Алла Борисовна курит и не отвечает на телефонные звонки. Через комнату периодически проходит Филипп в чем-то очень красивом, домашнем и длинном. Я чувствую, что он строит ей глазки за моей спиной.
ELLE Тем не менее, вчера на показе Юдашкина Вы для него стульчик-то рядом зарезервировали!
А.Б. Конечно! Когда мы вместе, мы очень рады общению. В такие моменты неужели я буду ему какие-то еще свои проблемы изливать…
ELLE А с кем Вы вообще предпочитаете дружить — с женщинами или мужчинами?
А.Б. С мужчинами.
ELLE Почему?
А.Б. А это вопрос к женщинам. Они со мной как-то не дружат… Но если дружат, то надолго, навсегда. У меня их очень немного. Может, это нескромно век талантлив, его можно постараться наставить на путь истинный. Если бездарен — пусть идет, куда ему вздумается. Бесполезно разговаривать с вопиющей бездарностью. Может, это нескромно звучит, но на дружбу со мной они просто Богу молятся. Я представляю из себя тот редкий случай, когда женщина женщину может понять и правильно истолковать ее поступки. Я хороший резонер. Я могу простить многое. Даже женщине-недругу своему, потому что я понимаю ее.
ELLE Вы говорите о женщинах так, как будто сами к ним не относитесь.
А.Б. А я не женщина и не мужчина. Я уже не знаю, кто я. Особенно после этой смерти своей (имеется в виду критическое состояние поем операции – прим. ред.). Когда уже на тот свет отходила, что-то во мне поменялось. Появилось то, что называется словом «мудрость». Когда ты не злой, не добрый, а когда ты мудрый. Меня уже невозможно вывести из себя. Я могу только выслушать, сказать что-то, довести до конца определенное наказание. Но я не буду ни злиться, ни нервничать по этому поводу.
ELLE Но все-таки нервничаете, когда читаете или слышите о себе плохое? Или Вас эти вещи теперь не волнуют?
А.Б. Я только констатирую факт: человек на неправильном пути. Если человек талантлив, его можно постараться наставить на путь истинный. Если бездарен – пусть идёт, куда ему вздумается. Бесполезно разговаривать с вопиющей бездарностью.
ELLE Очень миролюбивая философия. Вы всегда были такой?
A.Б. Да нет… Я была очень ранимой. Для того чтобы защитить себя, я надела броню образа неприступной и агрессивной, отвечающей на выпады. Какое-то время мне это помогало. Но это не помогает здоровью. Теперь я просто больше думаю о здоровье.
ELLE Заботитесь о здоровье, а курите!
А.Б. Это очень плохо. Я не курю… когда пою (хохочет). Курю давно, с 13 лет. Периодически бросаю, чтобы очистить организм, потом закуриваю снова. Знаю все способы, как бросить… но мне безумно нравится сам процесс. Понимаю мозгами, что это глупость. Наверное, наступит момент, когда я просто потушу сигарету. К этому я готовлюсь. Но процесс… С сигаретой я чувствую себя гораздо лучше. Причем я не делаю вид, что курю, а по-настоящему вдыхаю дым. Пока без последствий. Зато какие оттенки голос приобретает! Правда, говорят, что это не от сигарет, а оттого что я в свое время сорвала голос (раньше у меня был фальцет). Это было на студии Зацепина, когда меня, больную, заставили взять очень высокую ноту… Она оказалась самой высокой нотой в моей жизни (смеется). И у меня сразу появился нижний регистр (понижает голос до очень низкого тембра).
ELLE Курение — процесс наркотический. Как Вы относитесь к другим наркотикам?
А.Б. В моем окружении было много людей, которые пользовались наркотиками. Как правило, они все были в чем-то ущербны. Хотели больше иллюзий, чем действительности. А я не боюсь действительности.
ELLE А алкоголь?
А.Б. Да уж, через это мы прошли… Попили. Я ведь в такое время родилась, когда ни один вопрос без этого дела не решался. Особенно тяжко у меня это было где-то от тридцати до тридцати шести лет. Ну просто все пили! Каждый Божий день — застолье. Ко мне вечно стремились люди, нужные и ненужные… А еще я любила выпить, потому что во мне какой-то клапан раскрывался.
ELLE А какая Вы, когда выпьете?
А.Б. О-о-очень талантливая. Это мне все говорили… Более того: большинство идей, слов, музыки рождалось во мне после застольной беседы, после ухода гостей. Это называлось «ночной бред». У меня его целые кассеты были. Но оттуда очень много задумок пошло на многие песни! Я садилась за рояль, импровизировала — благо, хватало ума записывать — и во всей этой чуши всегда находились две-три просто гениальные строчки! На следующий день я все это прослушивала и вместе со своими талантливыми друзьями разрабатывала эти идеи… А еще, когда выпивала, начинала рассказывать. Обо всем. Могла философствовать о жизни ночи напролет! И говорят, что это были самые интересные вечера! (смеется). Все сидели и слушали, открыв рот, забывая о времени. Я упивалась собой, рассказывая выдуманные и невыдуманные истории.
ELLE Звучит настолько увлекательно, что сам собой возникает вопрос: а как сейчас Вы без этого живете?
А.Б. Оказывается, и без этого могу… Теперь я нахожу кайф в другом. Природа, Филипп… Он мне заменяет все это… какие-то наркотики.
ELLE Какой он, Филипп?
А.Б. Да он сумасшедший, одним словом. Безумный просто. Безумный романтик, безумный реалист, безумно в детстве, безумно старик. В одном человеке много разных людей. С ним не соскучишься. В нем есть и коньячок, и водочка, и вино, и кампари с джусом…
ELLE Вам интересно друг с другом?
А.Б. Нам настолько интересно вдво¬ем, что мы практически отошли от всех компаний, от тусовки, от всего. Длинных философских разговоров уже не ведем, потому что понимаем друг друга с полуслова. Сейчас у нас часто бывают вечера воспоминаний. Есть о чем вспомнить. Он ведь идет со мной по жизни рядом уже 11 лет…
ELLE Насколько интенсивно Вы сейчас работаете?
А.Б. Я сейчас не работаю вообще. Просто сижу дома. Ведь работа творческого человека — это работа ума и души. Конечно, я не сижу, тупо глядя в одну точку. Я читаю, слушаю музыку, выезжаю за границу, посещаю концерты моих коллег-зарубежных артистов, хожу в театр…
ELLE Какой?
А.Б. Люблю «Малый». Последний раз была на «Чайке». Почему-то безумно захотелось Чехова. Это очень близкая актеру тема. В разные периоды своей жизни я перечитывала «Чайку», и меня укрепляла фраза: «Умей нести свой крест и веруй». Доходила до этой последней строчки, и все… И казалось, что можно дальше жить… Что еще? Занимаюсь внуком, сейчас готовлю его к школе. Если слышали, создаю обувь, общаюсь с дизайнерами разных стран. Рисую… Нигде этому не училась, но все считают, что я художница…
ELLE Как продается Ваша обувь?
А.Б. Я продажей не занимаюсь. Мое дело — образы…
ELLE Но Вы ведь в курсе дел?
А.Б. Дела идут неплохо. Мы также хотим выпустить несколько моделей дешевой обуви, до 50 долларов. Хотя… Думали, на нее будет большой спрос, оказалось — нет. Прихожу в свои отделы («Обувь Аллы Пугачевой»), беседую с покупателями, спрашиваю: «Вы купили бы обувь на один сезон?» — «Нет». Люди готовы заплатить 120 долларов, но чтобы был комфорт и качество.
ELLE А Вы сами как относитесь к комфорту в одежде? Будете терпеть неудобство ради красоты?
А.Б. Некомфортную обувь терпеть не буду. У меня такая нежная нога… Всегда с большим трудом нахожу для себя — правда, не в своей коллекции — подходящие мне модели. Сейчас специально занимаюсь разработкой удобной обуви, в которой нога молодой или немолодой женщины чувствовала бы себя комфортно. Но это все дело будущего. Такие вещи просто так не шлепаются. Как я подолгу могу вынашивать песню, так и коллекцию. Это целый процесс…
ELLE Все эскизы Ваши?
А.Б. Я создаю образ. Я могу Вам сейчас его нарисовать. Но что касается технического рисунка, то, конечно, у меня есть специалист, который этим занимается.
ELLE А одежду планируете создавать?
А.Б. Да. Валя (Юдашкин — прим. ред.) говорит, что у меня к этому талант.
ELLE Какая она будет?
А.Б. Это будет одежда очень свободного покроя. Почему? Я ее люблю. У меня есть свои любимые магазинчики — например, «Агата» в Цюрихе, где продается «опе-size». Мне так нравится! Не знаю, почему. То ли потому, что я все время то полная, то худая… С другой стороны, я вижу, как эти вещи — широкие, спокойные — смотрятся на моей стройной дочери. Как вообще они смотрятся на худеньких и юных. В этом есть такой полет и комфортность движений!
ELLE Так возник «балахон Пугачевой»?
А.Б. Да! Но здесь есть и такая вещь: облегающая одежда заставляет тебя нравиться кому-то. Одежда свободного покроя заставляет тебя нравиться самому себе… Ты уже не думаешь о себе свысока. Ты способен общаться, не думая о том, какой ты внешне, и проявлять свой характер, а не просто демонстрировать внешность. Это очень психологически верное объяснение свободной одежды.
ELLE Не связана ли такая точка зрения с определенным комплексом? Можно ведь нравиться себе и в облегающей одежде?
А.Б. Нет. Полная женщина и в обтянутом, и в свободном останется полной. Жирной (смеется). Я имею в виду характер одежды. Вот этот свитер, например, я очень люблю (нежно поглаживает темно-синий свободный джемпер, обнажающий одно плечо. Ей он очень к лицу). Мне по характеру и это спущенное плечико… То есть я не думаю о своей одежде. Я думаю о том, о чем я с Вами разговариваю. Одежда для думания о чем-то, а не о себе.
ELLE Дома носите макияж?
А.Б. Нет, конечно.
ELLE А сейчас Вы накрашены, потому что я приехала?
А.Б. Нет, я просто собиралась выходить. А поскольку меня почти всегда фотографируют, то я должна быть во всеоружии. Так что мой петушиный боевой раскрас обязан быть на мне при выходе из дома.
ELLE А если бы Вам не надо было выходить, а я приехала, накрасились бы?
А.Б. Нет. Я даже лучше выгляжу без краски. Моложе.
ELLE Если бы Вам 11 лет назад сказали: «Вот это Ваш будущий муж». Как бы Вы отреагировали?
А.Б. Я бы, наверное, долго смеялась. У меня и в мыслях не было такого.
ELLE Каким Вы его тогда видели?
А.Б. Как сказать… Может, поэтому он меня и раздражал, потому что я всегда ощущала его присутствие. Для меня это было нечто экстраординарное. Что — я не могла определить. Меня это раздражало, поскольку мне казалось, что он не случайный человек. Я понимала: тут что-то такое, что мне нельзя, а с другой стороны — очень нужно. Это сочетание никак не могло уложиться в моей голове, поэтому я старалась его подальше от себя держать.
ELLE Что изменилось за годы любви?
А.Б. Мы срослись. Мы стали как один плод, как одно яблоко. Во мне всегда, как в женщине, чего-то не хватало. Всего в избытке было в творчестве — а творчество все-таки искусственный плод, искусственно взращенный в искусственном саду, пусть даже красивом; плод этот необычен, как бывают, знаете, всякие гибриды… А сейчас это простой, но сочный плод, в котором всего хватает: сколько нужно косточек, один бочок красненький, червячков выгоняем сообща. Это настолько естественно… Мне по жизни этого не хватало.
ELLE Чего же именно?
А.Б. Дополнения меня. Я была конфеткой без фантика, а он был фантиком без конфетки.
ELLE Песня про баньку и тазик основана на этих соображениях?
А.Б. Конечно! Я была человеком, неспособным раскрыть какие-то свои стороны; во мне это накапливалось годами, от этого я была напряжена, как пружина… А теперь я такая мягкая рессора (смеется). Комфорт. Понимаете, появился жизненный комфорт в определенном жизненном пространстве… Что, может быть, мешает творчеству.
ELLE Что для Вас важнее — комфорт или все-таки развитие творчества?
А.Б. Конечно, творчество мое брызжет, когда в моей жизни присутствуют драматические элементы. Когда я в одиночестве… А при такой комфортности соединить творчество и личную жизнь будет очень сложно. Не знаю, во что это выльется…
ELLE Неохота творить?
А.Б. Этот самый случай. Но я хочу заставить себя, потому что это нужно не только мне! Судя по тому, как люди просят, хотят этого. Пусть получат, если так хотят! Но есть еще и во мне что-то недосказанное. Остановилась на самом взлете и чувствую какое-то неудовлетворение. Наверное, не развила еще до конца то, что могла бы.
ELLE Новые песни будут иными?
А.Б. Не знаю. Как всегда, это будет то, что я чувствую. Я никогда не выполняла ничьего заказа на природу моих песен. Я шла только от того, что есть. Но, если мне будет надо, я найду в своей жизни драматический момент!
ELLE Как ощущается разница в возрасте между Вами и Филиппом? Кстати, какая она?
А.Б. Восемь… О, Господи, что я говорю! Восемнадцать лет. Ему 30, мне 48.
ELLE Это много.
А.Б. Да нет! Когда ему было 12, а мне 30, то это было очень существенно. «Иди к детям», что называется. А сейчас нет никакой разницы — может, потому, что он мудрый по-своему в каких-то своих вопросах, а я мудрая в своих…
ELLE Чувствуете ли Вы себя моложе, чем, скажем, пять-шесть лет назад?
А.Б. Несомненно. Я в 36 лет намного старше была. По всему. По мироощущению… Мне казалось, что жизнь уже близится к концу, что осталось совсем чуть-чуть. А сейчас мне 48, и я даже забываю, сколько мне лет. Вообще не думаю об этом! Да после полтинника и задумываться об этом не надо! Идет и идет, лишь бы здоровье было. Отношение к жизни у меня сейчас более молодое, чем раньше. Тогда надо было чего-то добиваться, что-то доказывать, думать о хлебе насущном… Мне нужно было даже выглядеть старше. Все сама, сама… Такая независимая…
ELLE А как Вы относитесь к омоложению путем пластической операции?
А.Б. Что касается лица, я пока еще к этому способу не прибегала, но чувствую, что должна. Боюсь, правда, ужасно. Надо бы глазки сделать… Я приветствую пластические операции. Это так же нормально, как аэробика и наклеенные ногти. Хотя… В свое время на меня большое впечатление произвела Брижит Бардо. Я понимаю, почему она не хочет этого делать. Ей так надоело внимание к своей персоне, как к красивой женщине! Для нее единственный способ отвлечь от себя внимание — это тихо и достойно стареть и заниматься другим делом. Но у нее есть возможность нормально существовать и после ее звездного часа. У нас же другая ситуация: мы должны вкалывать до конца своих дней, чтобы хоть как-то себя поддержать… С одной стороны, это неправильно, с другой стороны… в этом и есть мужество русской женщины.
ELLE А где Вы все это делаете? Где ухаживаете за волосами, например?
А.Б. К моей голове допущен только один стилист и парикмахер, Александр Шевчук, и моя подруга Марина Юдашкина. Одна для меня — скорая помощь, если нужно сделать что-то очень срочно; другой сидит на съемках и тому подобное… Но и сама я чувствую себя комфортно вот с этой прической. Когда ничего не надо делать — просто голову помыл, и все.
ELLE Никогда не было желания носить гладкую прическу?
А.Б. Я довольно часто раньше это делала. Вспомните фотографию на диске «Поднимись над суетой»… Это очень интересно. Все говорили: «Какое лицо, какое лицо!» Но сейчас я подожду немного, прежде чем открою это лицо.
ELLE Подождете чего?
А.Б. Определенного образа или возраста. С открытым лицом у меня полностью меняется характер. Вот я сейчас Вам это покажу, и Вы убедитесь, что я и говорить буду по-другому, и петь буду по-другому. (Открывает лоб, я просто ахаю от перемены) Видите, у меня просто королевское лицо. В таком виде я и спеть ничего не смогу. Нужно что-то эдакое, величественное..
ELLE Но это очень красиво!
А.Б. Красиво. Но когда я буду думать только об этом, тогда я себе это позволю. А сейчас… Кстати, голова сейчас не прибрана. Воды горячей нет.
ELLE Неужели у Вас нет электронагревателя?
А.Б. Есть, конечно! Но все сломано! Все вместе. И погода плохая (смеется)… Настроение мне поднимают только дочь, внук и муж. И собака. Три человека, не считая собаки!
Наверное, можно изобразить любое чувство. Можно сыграть любовь, негодование, радость, горе… Лишь бы актер был хороший. В актерских способностях Пугачевой никто не может сомневаться. Но то, что исходит от нее, сыграть не сумеет даже она. То, что она излучает, глубже чувства. Умиротворенность. Спокойствие. Даже лень какая-то… Для меня это было полной неожиданностью.
ELLE Видно, что у Вас очень хорошее настроение. Не бывает депрессивных состояний?
А.Б. Сейчас нет. С чего бы им быть-то? Все хорошо. А раньше бывало. Последний раз года четыре назад…
ELLE С чем была связана депрессия?
А.Б. Это до-о-олгий разговор… Депрессия не может быть основана на чем-то одном. Скорее, на совокупности бестолковых поступков, подчас вынужденных; бессилии предпринять реши-тельный шаг и из-за этого презрении к себе… Это ужасно. Надо любить себя.
ELLE Что вывело Вас из этого состояния?
А.Б. Мне повезло, что я музыкант. В самые тяжелые моменты, когда мне совсем плохо, меня спасает музыка, причем разная… И то, что я сама играю, очень важно. Потом… Ну что говорить — из последней депрессии меня, конечно, вывел Филипп. Нет, неправильно. Я уже вышла из нее сама, а Бог воздал мне за мои мучения. Никто и ничто, кроме тебя самого, не может вывести из депрессии. Ни алкоголь, ни наркотик, ни друзья, ни много еды… Только самоанализ. Умение взять себя в руки и принять то самое решение, которое ты не можешь принять, презирая себя за это! Мне бабушка раньше говорила: «Брось, а то уронишь!»
ELLE А в чем выражаются Ваши депрессии?
А.Б. Ну, конечно, я в клинику неврозов не ложусь и не лежу, рыдая, на диване. Но мне плохо. Мне физически плохо. Внутри болит и ноет, и ты носишь и носишь эту боль в себе. И даже страшно ее отдать кому-то. У меня четкое ощущение: если я это кому-то расскажу, то как бы передам это другому. А это такая боль душевная, что ее даже врагу отдать неудобно…
ELLE И Вы ни с кем ею не делитесь?
А.Б. Нет, не делюсь. Да и как бы я об этом ни рассказывала, все равно никто не поймет. не поймет. Были случаи, когда я пыталась. Но… Сытый голодного не разумеет! Даже самые близкие друзья этого не поймут! Они могут только выслушать… Но и моих близких друзей уже в живых нет — я имею в виду тех, с кем все-таки можно было говорить… Поэт Диомид Костюрин, который рано ушел из жизни… Наташа Лебедева — с ней мы учились вместе — тоже рано погибла. Леонид Гарин, композитор…
ELLE А сейчас кто Ваши друзья?
А.Б. Ну, Резник, когда он был… ближе. Сейчас он в другом измерении находится. Другая жизнь, другой возраст, другая среда. Америка. Фактически мы разлучены.
ELLE На сколько лет Вы себя сейчас ощущаете?
А.Б. Лет на 35.
ELLE Все равно старше Филиппа.
А.Б. (Смеется.) Ну, лет на пять старше, это да. Он бывает иногда инфантильным… Нет, не то. Он дурачится, как ребенок. Мне это нравится… Ой, тогда я тоже впадаю в детство, что ли? Я-то так никогда не дурачилась, тем более, что настоящего детства я была фактически лишена. С другой стороны, Филипп не по годам организован и многие вещи знает настолько лучше меня, что мне иногда кажется, что он намного старше.
ELLE Вы считаете его талантливым певцом?
А.Б. Да! Бесспорно то, что он абсолютно по праву занимает свое место на сцене. За последние три года он очень вырос. Все говорят, что это я ему помогла. Нет, это жизнь помогла. Он сейчас развивается в другой обстановке как певец и как мужчина, поэтому он резко повзрослел. Но мне нравится, когда он ребячится. Не надо от этого отказываться. Я, конечно, не ребячусь, как он, — Боже упаси! — да и не смогу так! Но мне нравится, когда он это делает. Я способна воспринимать это правильно, любоваться этим, вместо того чтобы говорить: «Что ты, как дурачок?» Я с восхищением наблюдаю, как они с Вовкой Пресняковым и Кристиной забираются на американские горки, но меня не заставишь. Недавно он меня затащил-таки… Даже не то чтобы он, а я сама подумала: «А я, что, хуже?» И… чуть не умерла. Мне это не дано с детства: всякие там качели, карусели, а вот тут решилась на свою голову.
ELLE А собачек боитесь?
А.Б. Боюсь. Своих знаю, поэтому не боюсь.
ELLE Пауков?
А.Б. Просто не люблю их всех… Пауков этих, тараканов. Поэтому у меня их и нет. Они просто знают, что я их не люблю. Когда в доме был ремонт, мы увидели у себя таракана, так с нами просто истерика была. Мы за ним гонялись — и убивать вроде жалко.
ELLE Таракана жалко?
А.Б. Жалко! Поэтому мы его ловили, как могли, а потом вынесли куда-то… Это ужасно. Хотя комаров бью безжалостно… но не попадаю. Видимо, в последний момент рука не может убить.
ELLE Такой жалостливый человек! От чего же Вы можете заплакать?
А.Б. Видя неустроенных детей. Стариков… Это для меня самое ужасное. Для меня показатель развития страны, ее сущности — это положение в ней детей и стариков. Я сама была ребенком и сама буду старушкой, если доживу. К сожалению, никаких социальных гарантий мне даже на пенсию дать не могут. Мне страшно видеть, как человек трудился всю жизнь, а теперь вынужден милостыню просить. Или еще страшнее, когда гордые старушки не просят и умирают от голода.
ELLE Милостыню подаете?
А.Б. Нет. Я получаю очень много писем. Когда у меня есть возможность, я стараюсь разобраться в конкретном вопросе и помочь…
ELLE Расскажите о каком-нибудь таком случае.
А.Б. Не буду. Если нужно, люди сами расскажут.
ELLE Письма читаете все, которые приходят, или это нереально?
А.Б. Сейчас их меньше приходит, поэтому читаю все.
ELLE Как люди находят ваш адрес? Если, например, я захочу написать Вам письмо, куда мне его отправлять?
А.Б. Вы можете писать: «Москва, Алле Пугачевой». Такие доходят. Какое письмо ни возьмите, это такая боль, такие стенания по поводу жизни! И… аб-со-лют-пая вера в то, что я могу помочь… Это меня убивает.
ELLE Приходят ли оскорбительные письма?
А.Б. Нет. Наверное, люди уже поняли, что оскорбить меня нечем. И зачем? Если я в чем-то виновата, я сама себя оскорблю. Да и нет на мне такой вины… хотя все мы не безгрешны.
Входит Филипп: «Вечером никуда не поеду. Не хочу. Глупости все это. Хочу быть с тобой». Она светится: «Урррррра!»
Сейчас он все-таки уходит: надо заехать на радио. Она: «А ты не закажешь им эту песню?» Обращаясь ко мне: «Вчера весь день, как дураки, пытались дозвониться в «стол заказов» на «Русское радио» — так мне эта песня понравилась! Но ничего не вышло. Там такие слова (поет): «А мы ему по морде чайником, а мы ему по морде чайником…» Там про жирафа, про слона. Какой класс! Какая прелесть!»
