Украинские стартаперы «голодные», но неопытные. Венчурный капиталист Пол Брагиель одним из первых инвестировал в Uber и имеет 13 единорогов в портфеле. Зачем ему вкладывать в Украину – интервью Forbes 
Валентина Дудко Forbes
Польско-американский SMOK Ventures собрал второй фонд и решительно настроен инвестировать в украинские стартапы – это треть его публичных инвестиций. Ставка – на амбициозных и мотивированных инженеров. Как она должна сработать? Рассказывает управляющий партнер фонда
В 2018 году CNN называло уроженца Чикаго Пола Брагиеля, 46, венчурным капиталистом, олицетворяющим олимпийские мечты. Чтобы попасть на зимнюю Олимпиаду 2014-го, инженер, серийный технопредприниматель и венчурный инвестор на год переехал в Финляндию, где овладевал лыжным спортом с одним из лучших тренеров мира.
Затем в рекордно короткий срок он получил гражданство Колумбии, чтобы попасть в национальную олимпийскую команду по лыжным гонкам. Крест на спортивных амбициях Брагиеля поставили травма и операция на суставе. Вместо этого он принялся инвестировать в других спортсменов, мечтавших попасть на Олимпиаду. К чему здесь Украина?
В настоящее время непоседливый Брагиель руководит SMOK Ventures – запущенным в 2019 году американско-польским фондом, который посреди венчурного спада планирует наращивать инвестиции в украинские стартапы. В портфеле сейчас три основанных украинцами проекта, в перспективе их может стать втрое больше. На первый взгляд, похоже на еще один безумный проект типа покорения Олимпиады.
«Я вечный оптимист», – говорит о себе Брагиель. Однако украинский IT он знает со времен, когда еще сам был стартапером и создал свою первую компанию – запущенного в конце 1990-х разработчика игр Paragon 5. В 2023 году SMOK Ventures собрал второй фонд и одним из первых присоединился к украинской стартап-экосистеме Techosystem. Зачем ему это на второй год большой войны? Об этом редактор Forbes расспросила Брагиеля во Львове во время конференции IT Arena.
Интервью было сокращено и отредактировано для понятности.
Это ваш первый визит в Украину?
Нет. В первый раз я приехал сюда 20 лет назад. Мы создавали игры, у меня были сотрудники в Киеве, поэтому часто посещал Украину. Но я не приезжал последние несколько лет из-за пандемии и последних событий. Так что рад возвратиться.
Какие впечатления сейчас?
Когда я въезжал в город, то был поражен, насколько он активен. Не знал, чего ждать. Ощущение, будто город очень живой, и это заставило меня улыбаться. Итак, люди как-то продолжают свою жизнь. Даже я знаю, что вокруг происходит много плохих вещей, но здесь, кажется, ничего не изменилось. Я был приятно удивлен.
Какие ваши впечатления от украинской технологической экосистемы?
Как уже сказал, я работал в Украине в течение 20 лет. И всегда был потрясен качеством работы здешних инженеров, «голодом», их стартап-настроением. Поэтому мы инвестировали сюда.
Наш первый фонд был направлен только на Польшу, но около года назад мы запустили второй фонд и включили Украину в сферу своих инвестиционных интересов. Мы уже совершили здесь три соглашения и с нетерпением ожидаем других.
Украинские фаундеры «голодные», но хватает ли им опыта?
Мы видели очень интересные украинские компании, вышедшие за пределы страны. Но это требует времени. Это касается не только Украины, но и всей Центральной и Восточной Европы. Они, так сказать, просыпаются и становятся более глобальными, приобретают большую уверенность, чтобы выходить за пределы своих стран.
Им еще не хватает опыта. Пока они не могут быть такими, как предприниматели из Кремниевой долины. Чтобы набраться опыта работы с международными инвесторами, стартапами и клиентами, необходимо время.
Когда я начал свою первую компанию, то не имел никакого опыта. Я был идиотом. Но нужно пробовать и нужно время. Вы получите несколько ударов в лицо, но вам предстоит попробовать.
На IT Arena можно увидеть много неопытных фаундеров. Каковы их преимущества?
Да, они не имеют опыта, но они «голодны», увлечены, наивны. Также мотивированы. Они приходят со свежим взглядом, и это позволяет посмотреть на вещи немного по-другому. Такой энтузиазм и новый взгляд иногда могут помочь добиться новых результатов.
Иногда ты можешь совершить глупые ошибки, иногда – сделать что-то новое. Мы не раз видели, что некоторые из лучших фаундеров часто были неопытными в своей области. Что знал Илон Маск об автомобилях? Ничего. Что основатели PayPal знали о финансах? Тоже ничего. Так что иногда вы можете прийти со свежим взглядом и создать магию. Обычно это не работает, но иногда да.
Какие сильнейшие и слабые стороны украинских стартапов и фаундеров?
Самая сильная черта – это огромный инженерный талант. Люди очень сильны в STEM и очень мотивированы.
Посмотрите, скажем, на Западную Европу. Вы видели кого-нибудь из Франции или Испании? Сравните их с украинским или польским фаундерами. Это день и ночь.
Эти люди не желают работать столько часов.
Слабая черта – отсутствие глобального видения. Иногда проблемы, которые вы видите, неактуальны за пределами вашего рынка. Это их самая слабая сторона. Вы не бывали в Кремниевой долине, не путешествовали в Японию. Поэтому иногда это слабость, вы ведь не знаете, кто ваш клиент. Да, у них есть локальные клиенты, и на этом можно сделать неплохой бизнес, но не по-настоящему большой бизнес.
Как исправить это быстро?
Такого метода не существует. Конечно, один из способов – приглашать на события вроде IT Arena спикеров, таких как я.
К сожалению, многие люди не могут сейчас покинуть страну. Они не могут приехать, но мы имеем такие вещи, как Zoom и так далее. Так что нужно просто больше поддержки.
Видели ли вы украинский стартап, о котором бы сказали: «Вау, я бы инвестировал в этих ребят немедленно!»?
Мы уже сделали три инвестиции за последние шесть месяцев. Это три компании – MassHeads, Work2Be и Finmap. Они охватывают разные сферы от B2B, FinTech до потребительских приложений.
Каждые две недели появляются интересующие нас компании. Мы заключили девять соглашений в новом фонде, и три из них связаны с Украиной. Для нас это достаточно высокое соотношение.
Сколько денег и во сколько стартапов планируете инвестировать в 2024 году?
В среднем мы производим одну инвестицию в месяц, 10-15 в год. Обычно первая инвестиция от $250 000 до $1 млн. Если нам нравится компания и дела у нее идут хорошо, можем инвестировать еще.
Иногда мы инвестируем в компанию на протяжении всего ее существования. Со временем это превращается в десятки миллионов долларов.
А как насчет Украины?
Относительно Украины нет конкретного бюджета. Тем не менее, мы сделали примерно треть наших инвестиций в Украине. Думаю, мы закроем фонд между 30 и 40 компаниями. То есть от 5 до 10 из них, возможно, 15, будут украинскими.
Это зависит от заслуг компаний. Мы не говорим: «О, мы должны инвестировать треть нашего фонда здесь». Мы так не работаем. Треть – это больше, чем мы ожидали от украинских компаний. Все может измениться, я не буду предсказывать будущее. Может быть, их будет больше, может быть, меньше. Я не знаю.
Как вы относитесь к инвестициям в MilTech?
Мы не занимаемся ничем в этом направлении. Некоторые из наших инвесторов просили избегать этого, потому избегаем военных технологий. Возможно, в будущем рассмотрим возможность производить альтернативные инвестиции. Однако пытаться инвестировать только в эту сферу невозможно.
А как насчет технологий двойного назначения? Не оружия, а, скажем, роботов для разминирования для гражданских фермеров?
Мы не затрагиваем вещи, касающиеся оборонных нужд. Однако если речь идет о поддержке людей, о пищевых технологиях, сельском хозяйстве – это то, что нас очень интересует.
В вашем портфеле 13 единорогов. Украина пока имеет четырех: GitLAB , Grammarly , People.ai , AirSlate. Кто будет следующим украинским единорогом?
Я не знаю. Надеюсь, одна из наших трёх компаний.
Каждый раз инвестируя в компанию, мы ожидаем, что она принесет по крайней мере в десять раз больше. Хотя надеемся на 200х. Несколько компаний в моем личном портфеле вернули в тысячу раз больше инвестированного.
Так что у нас очень высокие ожидания. Не надеемся, что каждая компания добьется такого успеха. Однако у каждой есть возможность его добиться.
Мы не любим инвестировать в вещи с малыми амбициями. Если кто-то говорит: «Эй, Пол, дай мне деньги, и через два года я гарантированно верну тебе вдвое или втрое больше», мне все равно.
Что насчет истории о Uber?
Она достаточно проста. Это история о людях. Я отправился в Кремниевую долину, чтобы создать свою вторую компанию, и ежемесячно организовывал частные ужины для CEO и фаундеров на 10-20 человек.
На одну из таких вечеринок я пригласил Тревиса (Каланика, основателя Uber, – Ред.). С его соучредителем Гаретом (Кемпом, – Ред.) я познакомился за много лет до основания Uber.
И случайно оказалось, что Тревис жил в трех кварталах от меня. Мы стали друзьями, гуляли еженедельно или раз в две недели.
Быть CEO или основателем стартапа – очень одинокая работа. Вы сверху и не можете честно сказать своим сотрудникам, что у вас был плохой день. Вы, возможно, можете поделиться со своим ко-фаундером. И все.
Поэтому мы как соучредители и CEO встречались и делились историями. Когда он основал свою третью компанию, сказал: «Я создаю компанию такси». Моя реакция была: «Что за глупость? Что ты знаешь о такси? Ничего».
Это снова о свежем взгляде. Но он подошел к этому с уникальным подходом, очень технологично ориентированным. GPS в телефоне? В 2009-м это было что-то новое.
И они построили отличный продукт, реализовали его и очень быстро взлетели. Затем Тревис обратился ко мне и сказал: «Пол, можешь мне помочь найти нескольких инженеров?». Он даже еще не нашел денег.
Я помог ему найти двух из первых десяти инженеров и нескольких продакт-менеджеров. И вот так я стал связан с компанией. Я присоединился к консультативному совету, а потом инвестировал. Остальное – уже история. Это был большой успех.
Планируете ли экзит из Uber?
Часть акций я продал во время IPO, но все еще владею большой долей. Это можно назвать частичным выходом. Однако верю, что у этой компании остается еще много возможностей для роста.
Сейчас тяжелое время для венчурных капиталистов и основателей стартапов. Они так же сложны и для вас?
Это тяжело для всех. Нам тоже тяжело, но немного по-другому. Я не стану бездомным, но приходится управлять ожиданиями.
Когда рынок падает, некоторые оценки тоже идут вниз. Возможно, мы говорили, что некоторые компании хорошо продвигаются, но потом нам нужно идти к нашим инвесторам и говорить: «Возможно, не столь уж хорошо».
Недавно у нас была одна компания, к сожалению, не могу ее называть, с отметкой около полумиллиарда долларов. Но она обрушилась до нуля из-за некоторых странных проблем.
Это оказывает влияние на наши результаты. Там, где мы считали, что фонд вернет в четыре-пять раз больше вложенного, возврат теперь в два-три раза больше. Но я верю, что нужно быть терпеливым. Верю в долгосрочные инвестиции. Когда я вкладываю деньги в компанию, то думаю на 7-15 лет вперед. Я вечный оптимист.
